Категории
Самые читаемые
ChitatKnigi.com » 🟢Документальные книги » Прочая документальная литература » Повседневная жизнь японцев. Взгляд за ширму - Александр Евгеньевич Куланов

Повседневная жизнь японцев. Взгляд за ширму - Александр Евгеньевич Куланов

Читать онлайн Повседневная жизнь японцев. Взгляд за ширму - Александр Евгеньевич Куланов
1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 78
Перейти на страницу:

Шрифт:

-
+

Интервал:

-
+

Закладка:

Сделать
называл характеристику самурайской любви, данную Ямамото, «последовательной теорией романтической любви» и снова и снова возвращался к тезису о «тайной любви», которая теряет свою ценность, как только становится высказанной. Сознательно или нет, Мисима гиперболизировал даосские представления о сексуальной энергии, утверждая, что «любовный трепет угасает в момент [ее] передачи». По его мнению, эту энергию можно только накапливать в себе, но нельзя транслировать вовне. Логично, что высшим идеалом в таком случае является любовь, которую человек уносит с собой в могилу, и это полностью согласуется с теориями Ямамото. Пылкий консерватор, Мисима открыто выражал недовольство «распущенностью» молодежи, что сегодня звучит довольно забавно: сейчас молодежь середины XX века уже вовсе не представляется нам такой сексуально раскрепощенной, какой ее видел японский писатель. Но что самое удивительное, Мисима сетовал на то, что у этой «распущенной» молодежи в сердцах «не осталось больше места для того, что мы называем романтической любовью». Непонятно, кого имел в виду Мисима под местоимением «мы», но он явно считал, что современная прямолинейность в достижении своих целей в любви ведет к угасанию этого чувства и утрате самой способности любить. Оставим это мнение на совести классика японской литературы. Кажется, что и сам Мисима понимал, что тут что-то не так, и сетовал, как почитавшийся им старый монах, на современную молодежь, заявляя, что в былые времена люди умели находить «золотую середину» между «романтической любовью и сексуальным желанием»: «Молодые люди поступали в университет, и их друзья-старшекурсники вели их в публичный дом, где они учились удовлетворять вожделение. Но в то же время эти молодые люди не осмеливались прикоснуться к женщине, которую подлинно любили. Таким образом, любовь в довоенной Японии не исключала проституции, но в то же время сохраняла старые “пуританские” традиции. Как только мы признаем существование романтической любви, мы понимаем, что у мужчин должна быть возможность удовлетворять плотские желания. Без этого подлинная любовь невозможна. В этом трагическая сторона мужской физиологии».

Комментарий Мисимы к «Хагакурэ» становится гениальным в своей простоте объяснением современного сексуального поведения японских мужчин, и объяснением вполне достоверным, несмотря на то, что в завершение его Мисима, всю жизнь влекомый идеей смерти, резюмировал, привязываясь к своей любимой теме: «Романтическая любовь черпает свою силу из смерти. Человек должен умереть за свою любовь, и поэтому смерть очищает любовь и делает ее трепетной. “Хагакурэ” говорит, что это идеальная любовь». Интересно, что Мисима, взгляды которого можно с полным правом назвать националистическими, чтобы подтвердить свою теорию о смерти как высшей стадии любви, цитирует знаменитого американского японоведа Дональда Кина: «Когда влюбленные принимают решение стать на митиюки, на путь смерти, их слова начинают звучать яснее, и сами эти люди, кажется, становятся выше ростом».

Мисима рассуждает о романтической любви и, как многие японцы, увлеченные ортодоксальными самурайскими трактатами, но живущие в реальном современном обществе, сам себя загоняет в тупик, говоря о том, что любовники нынче утратили силу бороться с обстоятельствами. Но ведь если любовникам надо бороться за свою любовь, значит, они хотят ее как-то реализовать, высказать? Или они борются за то, чтобы молчать и ни в чем не сознаваться? Любовники путаются вслед за автором: «…юноша не находит радости в том, чтобы завоевать свою возлюбленную, и не грустит, если это ему не удалось. Это и не удивительно, ведь ему не доступен широкий спектр человеческих эмоций и способность идеализировать объект своей страсти. В результате объект тоже теряет достоинство. Любовь относительна, и, если достоинства одной личности умаляются, в равной мере умаляются и достоинства другой. По всему Токио в наши дни процветают любовные романы пигмеев». На просьбы автора нескольким современным японцам прокомментировать этот фрагмент те предложили поменьше размышлять и принимать все, как есть…

Еще одна ценность комментариев Мисимы к «Хагакурэ» применительно к теме нашей книги состоит в том, что он рассуждает о так называемой философии любви, довольно точно оформляя ее терминами и понятиями: «У японцев есть традиция романтической любви и специальное обозначение для этой любви (рэнъай). В старой Японии любовь (ай) была почти неизвестна. В те времена люди знали только страсть, в которой преобладали сексуальные устремления (кои).

На Западе же со времен Древней Греции принято проводить различие между эросом (сексуальной любовью) и агапе (божественной любовью). Эрос вначале рассматривался как плотское желание, но постепенно приобрел более широкое значение и вошел в сферу платоновских идей — то есть сущностей, постигаемых только разумом. Агапе — это духовная любовь, полностью отделенная от плотского желания. Именно агапе впоследствии стало основным источником христианской любви и сохраняло за собой такую роль на протяжении нескольких столетий.

В соответствии с традициями средневековой Европы эрос и агапе считались противоположными. Поклонение перед женщиной у средневекового рыцарства имело в своей основе культ Девы Марии (эрос), но верно также и то, что высший, пусть и недостижимый, идеал рыцарской любви — агапе и полная свобода от эроса.

Считается, что современный европейский идеал патриотизма также имеет в своей основе агапе. Между тем мы без преувеличения можем сказать, что в Японии не существовало такого понятия, как любовь к родине, равно как и не было такого понятия, как любовь к женщине. В основе духовного мира японцев эрос и агапе слиты воедино. Когда любовь к женщине или молодому человеку чиста и целомудренна, она ничем не отличается от преданности самурая его господину. Это представление о любви без различия между эросом и агапе в конце эпохи Токугава было названо “любовью к императорской семье” (рэнкэцу-но дзё) и положено в основу поклонения императору.

После войны императорская система правления отошла в прошлое, но это не означает, что вместе с ней из духовного мира японцев ушло представление о подлинной любви. Оно основывается на твердой убежденности, что все исходящее из глубины сердца образует идеал, к которому следует стремиться и за который, если потребуется, следует умереть. На этом основывается философия любви “Хагакурэ”. Дзёте приводит в качестве примера любовь мужчины к другому мужчине — любовь, которая раньше считалась более возвышенной и духовной, нежели любовь мужчины к женщине. Далее Дзёте утверждает, что эта самая подлинная и чистая разновидность любви у самурая перерастает в преданность господину и поклонение ему».

Прав или нет был Мисима, утверждая, что в Японии нет такого понятия, как «любовь к женщине», но согласитесь: такой взгляд на проблему — страшный шок для европейца, для которого любовь к женщине точно — есть.

Певец изменчивого мира

«…Прежде всего, возраст — от пятнадцати до восемнадцати. Лицо, как велит современный вкус,

1 ... 12 13 14 15 16 17 18 19 20 ... 78
Перейти на страницу:
Открыть боковую панель
Комментарии
Настя
Настя 08.12.2024 - 03:18
Прочла с удовольствием. Необычный сюжет с замечательной концовкой
Марина
Марина 08.12.2024 - 02:13
Не могу понять, где продолжение... Очень интересная история, хочется прочесть далее
Мприна
Мприна 08.12.2024 - 01:05
Эх, а где же продолжение?
Анна
Анна 07.12.2024 - 00:27
Какая прелестная история! Кратко, ярко, захватывающе.
Любава
Любава 25.11.2024 - 01:44
Редко встретишь большое количество эротических сцен в одной истории. Здесь достаточно 🔥 Прочла с огромным удовольствием 😈